О разных православных и беспокойных атеистах
Андрей Сорокин

«Ха! Эти православные сдурели, они деревяшки целуют! И перед костями кланяются! И еще водой брызгаются, и говорят, это их излечит, идиоты!» - сколько раз я слышал такое, даже сосчитать трудно. Так получилось, что я много лет работаю с разными продакшн-компаниями, которые снимают кино на православно-христианскую тему. Чего я только не видел в церковном и околоцерковном мире в России и за рубежом. Иногда я пишу об этом на своей странице в фейсбуке. Но у меня есть несколько читателей, которым эта тема тоже не дает покоя, только по противоположным от меня причинам, и я в очередной раз получаю от них порцию ёрнических комментариев «Ну, что там, излечил ковид молитвой? Что там еще ваши церковники придумают? Попы дурят народ-то? Наука чихать хотела на вашу Церковь!». Вот теперь я хочу кое-что пояснить на обозначенную тему.

 

Я давно наблюдаю, что наш прекрасный мир разделился на два четких лагеря и небольшую прослойку, которую журнал «Фома» на заре своего рождения бойко назвал «сомневающимися». Сомневающиеся – это те, кто хочет разобраться и понять, видит аргументы с разных сторон, взвешивает все эти неподъемные «за» и «против», «было» и «не было». Про них разговор особый. Сейчас хочется поговорить о двух основных лагерях. Первые – сильно православные. Они, кстати, тоже очень разные (Церковь никогда, в общем, и не говорила, что они одинаковые). Кто-то истово пьет воду из каждого источника, молится на каждый артефакт и крестится, так широко размахивая руками, что рядом лучше не стоять - зашибет, кто-то тихо повторяет про себя Иисусову молитву и незаметно крестится. Кто-то постится до потери сознания в буквальном смысле, почитая любое головокружение за знак Божий, кто-то потихоньку работает над собой, радуясь, что удалось в Родительскую субботу поставить свечу за родителей в храме. Люди в этом православном мире все разные. Но уже много столетий как-то ухитряются жить друг с другом. Святых мало, каждый грешен по-своему, и по-своему за грехи и расплачивается и отвечает.

Другой лагерь – это беспокойные атеисты. Беспокойство у них вызывается любым проявлением православия. Например, русские попы у них болтуны, воры и хапуги (но, например, польские ксендзы – красавцы и интеллектуалы), «Троица» Рублева должна непременно висеть в Третьяковке, поскольку это достояние культуры государства (то, что это икона был написана именно для молитвы в храме, а не на обозрение в госучреждении – это их как будто совсем не волнует), а реставрацию Успенского собора в Ростове Великом обязательно нужно проводить под руководством научных работников (а не каких-то церковных искусствоведов). Здесь, конечно, стоит провести аналогию вот с чем, представьте, что ваш сосед или соседка покрасили холодильник в черный цвет, и вы приходите к нему и начинаете качать права, дескать, это плохо и срочно ему надо вернуть родной матовый розовый. Позвольте, скажет, сосед или соседка, идите, уважаемый, мимо! Все наши споры про «Троицу» или разрушенные храмы Владимиро-Суздальской Руси – это такой же спор с соседом. Ну не строились храмы для депутатов муниципального образования (которые сейчас принимают решения) и Рублев не писал для выставки. Это делалось Церковью и для Церкви. Вот женись на соседке, выйди замуж за соседа, а потом и разукрашивай холодильник, как хочешь. Кесарю – кесарево, а Богу – Богово.

Теперь о том, почему православные целуют деревяшки и кланяются костям, и правда ли молитва лечит? Если уж говорить о науке (которой козыряют эти мои «любимые» читатели моего блога) – то о силе аутогенной тренировки и значении убеждения писали многие, от Павлова и Бехтерева до Берна и Скиннера, от Шульца до Амосова. И вот тут проходит граница между верой и «дурят вас». Наука много описывала эффект самовнушения и аутосуггестивных процессов. Но верующим по барабану вся это аутосуггестия – они верят. Верят в молитву, в благодать, в Бога. И да – помогает. Я недавно вернулся из небольшой экспедиции – бывал в разных больших и малых храмах Ярославщины. Такие услышал рассказы из первых уст о том, как по молитвам у чудотворных икон встают хромые и прозревают слепые, никаких апокрифов не надо. Вот они, живые люди, а вот те самые иконы. Помолись и проверишь! И вот же мои любимые читатели визжат «Дайте научные доказательства!». В Церкви вот эти люди и есть доказательства. Без авторитетных источников. Ничего эти убогие и обездоленные не слышали ни про суггестию, ни про Бехтерева (хотя вроде это и есть наука – разве нет?). Просто у верующих людей есть то самое убеждение, и да, возможно, самовнушение – но верующие называют это словами «вера» и «Бог». И не сомневаются, что помогает именно вера и Бог.

 

Помните парадокс Паскаля, если Бога нет, а я в Него верю, я ничего не теряю. Но если Бог есть, а я в Него не верю, я теряю всё. Вот-вот, или ты обречен на вечные муки, или потратишь немного усилий на свечи и несколько минут на молитву, на всякий случай. Это в любом случае лучше, чем тратить усилия на хайп в Сети и выбивание чечётки копытами.

Вспоминается знаменитый диалог профессора Войно-Ясенецкого, архиепископа Луки на суде в Ташкенте, в в1921 году:

- Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога? — Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.

Еще раз: Богу – Богово, попы не хуже ксендзов (а, по мне так даже лучше!), дается по вере, а кому не нравится – не читайте.

Сейчас вспомнилось, как я снимал фильм на причащении детей в Соборе Святой Троицы в Аддис-Абебе. С 4-го века «мои любимые читатели» подсмеиваются над эфиопами. А они живут-поживают в своей Церкви и им невдомек, что молитва ни в чем не помогает, а попы врут. Как-то справляются уже тысячу семьсот лет. И мы справимся.